Силы, которых раньше хватало на то, чтобы держать хрупкий каркас душевного спокойствия, вдруг иссякли, и стеклянный купол защитного шарика, ограждающий от бури, треснул, промялся.

Предпоследний завтрак на кухне… Казалось бы, еще не последний, но волосы уже дыбом, и куски застревают в горле. Предпоследняя прогулка по Нордейлу: мои судорожные, ищущие помощи и ответов взгляды на лица прохожих - что делать, как быть? Как остаться здесь, в городе, что полюбился больше, чем проклятый Солар? Проштампуйте мне запястье, вставьте чип в сердце, распишитесь хоть на лбу, но только оставьте жить здесь! Только не назад…

Уже завтра.

Тучи над городом заволокли небо, и пейзаж стал напоминать картину-драму: высотные дома из стекла и войлочные неровные серо-синие разводы поверх крыш. С деревьев летела листва; ковер под ногами становился все толще, скрадывая стук шпилек высоких полуботинок, благосклонно выданных мне во временное пользование Саймоном.

Уже завтра надевать их станет незачем и не для кого…

Дэлл шел рядом.

Повернулся, внимательно посмотрел на меня, остановился. Порыв ветра растрепал его волосы и поднял ворот куртки, как бригантинный флаг.

- Ты голодна?

А в глазах тепло, забота и что-то еще… притаившийся огонек близкой свободы?

Хотела ответить, но почему-то не смогла. Лишь забились в голове мысли: «Голодна… До тебя, до этого места, до спокойной размеренной жизни в любви, в твоем доме, не уходи… Не уходи, слышишь?!»

Стенка шарика промялась сильнее.

- Поцелуй меня… - вдруг хрипло выдохнула совсем не то, что намеревалась.

И он подошел, мягко провел по щеке подушечкой пальца и поцеловал. Так знакомо, сладко, волнующе, что хотелось зарыдать. Зарыдать и начать колотить кулаками по его спине, царапать и рвать куртку, топать ногами по шуршащим осенним листьям и орать в голос. Орать, как последняя истеричка, как психопат, как больной в период припадка, как отчаявшийся человек, не готовый потерять самое дорогое… И плевать, что это зрелище вызвало бы жалость на лицах у прохожих, плевать… Потому что, когда так больно, уже на все плевать.

Соберись Меган, соберись, девочка… Ты должна…

Отстранилась первая, выдохнула. Пересилила минутную слабость и заставила себя улыбнуться, выстроив стену в глазах.

- Да, пойдем, пообедаем.

- Куда?

- Не знаю… Выберем что-нибудь новое.

Взяла его под руку, коснулась черной кожи куртки, и мы зашагали вперед.

*****

Часов в шесть вечера Дэлл ненадолго оставил меня одну – позвонили с работы, – и какое-то время я стояла в его кабинете, слепо глядя на стену, увешанную пистолетами. В центре коллекции все так же зияло свободное место – два зажима-держателя и табличка снизу «Brandt XT-5». Матово отражал оконный свет погашенный монитор, рядом лежала черная ручка с эмблемой какого-то ресторана.

Кожаное кресло, ворсистый бежевый ковер на полу, длинный стол у стены…

Зачем я здесь? Некстати всплыли в мозгу когда-то прочитанные строчки:

Неужели последняя ночь в этом месте?

Утро. В путь. Но за что?

Кто решил – ты, я? Кто?

Мне скажи, мы с тобою теперь… отдельно иль вместе?

Плотные шторы пропускали в комнату сереющий свет уходящего дня.

Потерянная во времени и в собственной жизни – зачем я стою здесь, смотрю на чужие вещи? Тишина дома давила, наполненная тиканьем несуществующих часов. Медленно, стараясь не дышать, я развернулась и вышла из кабинета. Постояла в коридоре (как все знакомо), затем сделала несколько шагов и вошла в спальню.

Посмотрела на тумбу у стены, два светильника, электронный будильник. Перевела взгляд на кровать и едва не согнулась от боли. Безмолвно и бесшумно, будто кто-то перекрыл приток воздуха к легким, опустилась вдоль косяка на пол и закрыла глаза.

*****

Шеф в этот день пребывал в странном настроении – напряженном и задумчивом. Жевал губы, часто умолкал. Прямая спина, серебристая форма и тишина невпопад.

Группу распустили быстро, а Мак шепнул на ухо что-то про «вторженца извне», о котором Дэлл толком ничего не понял. Переспрашивать времени не было, Чейзера отвлек вопросом Аарон Канн – стратег-тактик отряда; Дэлл не стал ждать, просто вышел на улицу, какое-то время постоял на крыльце, вдыхая вечерний воздух, наполненный тяжелым и прощальным запахом прелых листьев, и зашагал к Неофару.

Сел внутрь, завел машину, какое-то время смотрел перед собой, не способный ухватить о чем, собственно, думает. Через секунду тряхнул головой, снялся с нейтральной передачи и вывел машину на прилегающую к главному офису Комиссии улицу.

Вечерело.

Серое небо над головой; легкий ветерок, треплющий ветки пожелтевших деревьев. Обычный вечер: прохожие, машины, знакомые дома вокруг, светофор в конце улицы.

И тревожно на душе.

Не одна она все это время старалась не думать. Дэлл тоже старался.

Привык, расслабился, на какое-то время потонул в размеренном ходе вечеров, в отсутствии проблем и мыслей. Меган скользнула в жизнь незаметно и осторожно, словно пугливая лиса, старающаяся не потревожить деревянный дом хозяев, и тенью схоронилась под лавочкой – тихая, приветливая и неприметная. Слившаяся с миром. Его миром.

А завтра истекают четырнадцать дней. Хороших по-своему дней, и нож будет отдан.

Свобода.

Привычной радости не последовало. Лишь вновь колыхнулись в душе тревога и непонятная тяжесть.

На перекрестке Дэлл притормозил машину. Дожидаясь зеленого сигнала, задумчиво рассматривал стоящий впереди темно-красный седан с наклейкой «Выпьем сегодня вечером?» на заднем стекле и болтающейся под самым потолком игрушкой-присоской в виде вихрастого гномика.

Он не останется. Уйдет, заберет нож. Осторожно поднимет дрожащую лису на руки и покажет, где дверь. Все, обратно в лес…

Свобода должна стать свободой, освобождением. Слишком много лет рабства, жизни в принуждении, в пытках, чтобы вот так запросто променять ее на другую клетку, пусть и менее тесную. И более желанную. Спокойную, уютную.

Как же тяжело выбирать. И что-то решать иногда совсем не хочется.

Дэлл вздохнул.

Машина впереди тронулась - лохматый гном с улыбающейся рожей закачался из стороны в сторону. Поплыли по сторонам дома, зашуршали шины. Бездумно прокручивала в который раз одну и ту же строчку магнитола, поставленная в режим ожидания.

Казалось, в том же режиме находился и Дэлл, застывший в этом бесконечном вечере тринадцатого дня навсегда. Хотел поехать домой, но, повинуясь внезапному порыву, остановился у одного из магазинов на широком проспекте.

Ярко горела в подступающих сумерках бело-оранжевая вывеска «Telia-Nord».

Внутри оказалось тепло, почти душно.

- Хотите посмотреть на новые модели? Какой стиль – бизнес, классика, хай-энд? Поступили только вчера… – вопрошал уверенный молодой парень-продавец, одетый в обтягивающую майку с логотипом.

- Мне не для себя. Для женщины…

- О! – продавец удивления не выказал, хотя взгляд его привычно скользнул по правой руке и безымянному пальцу без кольца. Дэлл поморщился. – Вот здесь… Стенд у стены. Выставлены самые красивые, на любой вкус. Белые, розовые, в стразах, в золоте.

Дэлл едва удержался от того, чтобы поморщиться еще раз. В этой части магазина, глядя в наглые глаза продавца, а затем и на стойку с разноцветными чехлами, разукрашенными цветами и сердечками, он чувствовал себя неуютно.

- Что-нибудь хорошее по функционалу, но не броское. Не надо розового.

- Конечно, понял вас. Какой суммой располагаете? Возможен кредит…

- Не нужно кредитов. Сумма любая.

Парень деловито кивнул и достал из кармашка маленький ключ от прозрачной стенки. Открыл замок-защелку, привычно распахнул дверцу.

- Давайте посмотрим…

Пятнадцать минут спустя Неофар притормозил у другого магазина. На пассажирском сиденье лежал свернутый пакет с небольшой коробкой внутри.

Как объяснять? Зачем? Откуп?

Нет, не откуп.

Хорошая вещь нужна в хозяйстве, сама Меган не разорится.